Тема: MiniWalker v3.4

Симоновское «MiniWalker v3.4 меня» в те годы MiniWalker v3.4 не оставалось лишь талантливым лирическим стихотворением. Это была своего рода клятва в верности, обращенная не только к близкому MiniWalker v3.4, но и к самому себе, - клятва сохранить нетленным лучшее, что живет в тебе, что есть в каждом из нас и что должно когда-то победить в том большом мире, который мы называем MiniWalker v3.4. Бабановская Таня и говорила об этом со сцены своим современникам. Вначале, когда пьеса Арбузова впервые появилась на афише Театра Революции, тема человеческой верности присутствовала в MiniWalker v3.4 только в зачатке, преимущественно в ее первой половине. А во второй части пьесы Таня у Арбузова освобождалась от иллюзий своей детской любви к ветреному Герману и находила утешение в профессии врача и в новом чувстве, которое возникало у нее к случайно встреченному человеку. История переработки драматургом всей второй части своей пьесы применительно к самостоятельному замыслу исполнительницы главной роли, да еще после того, как пьеса была поставлена и многократно сыграна, поистине должна быть названа уникальной. Правда, и в новой редакции в финальной реплике Тани драматург оставил намек на возможность в дальнейшем каких-то более сложных ее отношений с Игнатовым. Но в исполнении Бабановой и этот слабый намек исчезал без следа. Ее Таня не могла отречься ни от себя, ни от своей промелькнувшей счастливой молодости, ни от всего, что было ей когда-то дороже самой жизни. В судьбу таких цельных, самоотверженных натур, как Таня Бабановой, Германы приходят только однажды и остаются в ней навсегда. Последней ролью Бабановой, в которой ее традиционная героиня появляется в своем непосредственном обличье, была ее трагическая Мари из пьесы В. Гусева «Сыновья трех рек» - бедное, потерянное дитя парижских бульваров, захваченное огненным вихрем войны. После этой роли театральные спутники актрисы дают о себе знать только отраженно, через образы персонажей, далеких от них и по жизненной судьбе и по своему психологическому складу. Так было с ее одинокой, по-детски опечаленной Софьей Зыковой, ничем не похожей на ту суховатую, не в меру деловую и расчетливую женщину, какую мы знаем из горьковского текста.