Тема: Handy Taskman 2.03 Серийный Номер

Мочаловские мстители жили в Handy Taskman 2.03 Серийном Номере самого Handy Taskman 2.03 Серийного Номера, и в то же время они были им созданы как реальные люди, отделившиеся на сцене от своего творца и продолжавшие независимо от него свой путь в жизни, а не только в искусстве. Применительно к поэзии для этого существует сегодня Handy Taskman 2.03 Серийный Номер «лирический герой» поэта. Можно спорить, достаточно ли точно выражает этот термин существо вопроса, но сама тенденция, в нем заложенная, совершенна бесспорна. Творчество актера того типа, к которому можно отнести Бабанову, имеет много общего с творчеством лирического поэта. В нем всегда слышится в его непосредственной чистоте Handy Taskman 2.03 Серийный Номер самого художника, рассказывающего о себе в окружающем его мире. Но эта личная тема у актера бывает гораздо сложнее опосредствована в его художественных созданиях, чем у поэта. В этом отношении постоянных персонажей актера вернее было бы назвать его «спутниками». Они рождаются в Handy Taskman 2.03 Серийном Номере своего создателя, составляя плоть от его плоти, кровь от его крови, а затем принимают на себя облик другого человека и начинают двигаться по собственной жизненной орбите. В отличие от одного «лирического героя», сопровождающего поэта на протяжении всей его жизни, «спутников» у актера бывает много, хотя все они сохраняют нерасторжимое духовное родство с ним. Актер, подобно поэту, ведет свой монолог, обращенный со сцены в публику, но это - монолог «в лицах». Критика 30?х годов справедливо отмечала, что бабановские «спутники» - это дети, не столько по возрасту, сколько по своей непосредственности, нетронутой чистоте и цельности их натуры. И это «детское» Бабанова открывает не только в своих подростках, но и у взрослых персонажей. Они у нее тоже оказываются детьми, хотя и прошли иногда тяжелую школу жизни. Но они совсем не инфантильны - эти бабановские героини и герои. Их детскость идет от удивительной душевной чистоты, от простодушия и прозрачной ясности их мироощущения. В них нет ничего от того, что мы называем детской наивностью и что по театральной традиции обычно считается достоянием актрис на амплуа инженю или травести. Это - персонажи драматические, невольные участники жестокой жизненной борьбы. А многие из них, даже такие юные, как Бой из пьесы «Рычи, Китай!» или четырнадцатилетний Гога из «Человека с портфелем», уже знают жизнь с ее трагической изнанки.